Права животных и одомашненные животные

Многих зоозащитников беспокоит один из аспектов моей теории прав животных, изложенной в книге «Введение в права животных: ваш ребенок или собака?» и в других моих работах. Он заключается в том, что если мы соглашаемся с позицией прав животных, тогда мы должны прекратить разведение одомашненных животных. Это касается не только тех животных, которых мы используем для еды, одежды, экспериментов и пр., но и животных-компаньонов.

Я легко могу понять, почему со мной не соглашаются сторонники велферистского подхода, согласно которому использование животных морально приемлемо, если мы обращаемся с ними «гуманно», и целью которого является более строгая регуляция использования животных. Но если вы, как и я, видите основную проблему эксплуатации животных в их использовании, независимо от того, насколько оно «гуманно», а вашей целью является отмена этой эксплуатации, тогда мне неясно, почему вы испытываете трудности с принятием моей позиции.

Логика проста. Мы обращаемся с животными как с собственностью, как с ресурсами, которые мы можем использовать в своих интересах. Мы разводим их миллиардами с одной целью: использовать и убить. Мы развели этих животных такими, чтобы их выживание зависело от нас.

Центральная позиция моей правовой теории заключается в том, что у нас нет оправдания для использования животных в качестве собственности. Точно так же у нас нет оправдания использованию людей в качестве рабов. Мы отменили человеческое рабство почти во всем мире, аналогично, мы должны отменить рабство животных.

Но что это означает в контексте животных? Должны ли мы «освободить» их и позволить им свободно бродить по улицам? Нет, конечно нет. Это было бы так же безответственно, как позволить бродить по улицам маленьким детям. Разумеется, мы должны заботиться о тех животных, которых уже привели в этот мир, но мы должны раз и навсегда прекратить дальнейшее их разведение. У нас нет оправдания использованию животных, как бы «гуманно» мы с ними ни обращались.

Я знаком с двумя возражениями против этой позиции.

Во-первых, некоторые люди переживают, что без одомашненных животных мы потеряем «разнообразие».

Даже если бы одомашнивание было необходимо для биологического разнообразия, это не сделало бы его этичным. Тем не менее, нам нет нужды беспокоиться об этом. В существовании одомашненных животных нет ничего «естественного». Мы создали их посредством селекции и лишения свободы. Мы должны защищать их неодомашненных сородичей, живущих в природе, но в первую очередь мы должны делать это ради них самих и только во вторую ради биологического разнообразия. Для этого разнообразия нет необходимости в защите существующих на данный момент одомашненных животных.

Во-вторых, и такое возражение можно услышать чаще, зоозащитники испытывают трудности с моей позицией, указывая на тот факт, что многие из нас живут с животными, обращаясь с ними как с членами семьи. Они считают, что такое положение дел просто не может быть аморальным.

Не все люди обращаются с животными-компаньонами как с членами семьи. Но независимо от того, как мы обращаемся со своими кошками, собаками и другими животными, с точки зрения закона они являются нашей собственностью. Ваше решение считать свою собаку членом семьи и обращаться с ней хорошо будет защищено законом, точно так же законом будет защищено ваше решение менять масло в своем автомобиле через каждую тысячу миль. Как собака, так и автомобиль являются вашей собственностью, и если вы пожелаете придать этой собственности более высокую ценность, закон позволит вам сделать это. Но точно так же закон защитит ваше решение придать своей собственности меньшую ценность, например, иметь сторожевую собаку, которую вы будете держать на цепи у себя во дворе, предоставляя ей минимум пищи и воды и никакой заботы и общения.

В реальности в Соединенных Штатах большинство собак и кошек умирают вовсе не от преклонного возраста в любящих руках. Большинство имеют дом в течение относительно короткого периода времени перед тем, как отправиться к другому владельцу, в приют, на помойку или быть убитыми ветеринаром.

Некоторые зоозащитники предлагают называть владельцев «опекунами», но это ничего не меняет. Такое название бессмысленно. С точки зрения закона, те из нас, кто живет с животными-компаньонами, являются собственниками этих животных и имеют юридическое право обращаться с ними так, как сочтут нужным, хоть и с некоторыми ограничениями. Законы против жестокого обращения с животными вообще не применяются к подавляющему большинству случаев жестокого обращения с ними.

Но, возражают эти зоозащитники, по крайней мере в теории мы могли бы иметь другие, более приемлемые отношения с другими животными. Что, если бы мы отменили статус животных в качестве собственности и потребовали бы такого же обращения с кошками и собаками, какое требуем с детьми? Что, если бы люди, которые живут с собаками, не могли бы больше обращаться с ними инструментарно (например, как со сторожевыми собаками, «выставочными» собаками и кошками, и т. д.) и обязаны были бы обращаться с ними как с членами семьи? Что, если бы люди не могли убивать животных-компаньонов за исключением тех случаев, в которых по крайней мере некоторые из нас сочли бы приемлемой помощь в суициде человеку (например, в случае неизлечимой болезни и невыносимой боли)? Будет ли приемлемо продолжать разводить животных при таких условиях?

Ответ: «нет».

Оставляя в стороне тот факт, что разработать основные стандарты того, что будет считаться обращением с животными как с «членами семьи», и разрешить все связанные с этим проблемы будет практически невозможно, эта позиция упускает из виду ряд серьезных этических проблем, которые одомашнивание подразумевает само по себе независимо от того, как обращаются с животными.

От нас зависит, когда одомашненные животные едят и едят ли вообще, есть ли у них вода, где и когда они могут сходить в туалет, когда они спят, имеют ли какую-либо физическую активность и так далее. В отличие от человеческих детей, которые, за исключением особых случаев, со временем станут независимыми и полноправными членами нашего общества, одомашненные животные никогда не станут ни частью животного мира, ни полноправной частью нашего мира. Они навечно обречены быть уязвимыми и во всем зависимыми от нас. Мы создали их для служения нам. Мы создали их с особенностями, которые приятны нам, но вредны для них. В некотором смысле мы можем сделать их жизнь счастливой, но наши отношения никогда не смогут быть «естественными» или «здоровыми». Им нет места в нашем мире независимо от того, как хорошо мы с ними обращаемся.

Это, в большей или меньшей степени, касается всех одомашненных животных. Они навечно зависимы от нас. Мы бессрочно контролируем их жизни. Они действительно «животные-рабы». Мы можем быть великодушными хозяевами, но на самом деле мы не являемся ничем большим. И это просто не может быть правильным.

Мы с моей супругой живем с пятью спасенными собаками. Все пять были бы уже мертвы, если бы мы не приютили их. Мы очень сильно их любим и изо всех сил стараемся заботиться о них наилучшим образом. (И прежде, чем кто-либо спросит, все семь из нас веганы и веганки!) Вы вряд ли найдете на этой планете людей, которые наслаждались бы жизнью с собаками больше нашего.

Но даже если бы во вселенной осталось всего две собаки и от нас зависело бы решение о том, смогут ли они размножаться, чтобы люди могли продолжать жить с собаками, и даже если бы мы могли гарантировать, что все собаки будут жить в любви, как живут наши, мы без колебаний положили бы конец всему институту владения «питомцами». Мы относимся к живущим у нас собакам как к своего рода беженцам, и хотя мы наслаждаемся заботой о них, нам очевидно, что люди не должны разводить этих созданий в мире, которому они просто не подходят.

Некоторые люди думают, что «права животных» подразумевают наличие у животных некоторого рода репродуктивных прав, а следовательно, их стерилизация недопустима. Если бы такое наблюдение было верным, тогда мы были бы морально обязаны позволить всем видам одомашненных животных размножаться до бесконечности. Мы не можем ограничить это «право на репродукцию» одними только кошками и собаками. Кроме того, бессмысленно будет говорить о том, что мы поступили аморально, допустив одомашнивание животных, но что теперь мы обязаны позволить им размножаться. Мы изначально совершили ошибку, одомашнив их, зачем теперь поддерживать ее?

Короче, я могу понять, почему велферисты, для которых основной этической проблемой является обращение с животными, а не их использование, соглашаются с одомашниванием и использованием животных, если с ними обращаются «гуманно». Но я не могу понять людей, называющих себя аболиционистками и аболиционистами, но полагающих при этом, что одомашнивание может быть оправдано, если с животными хорошо обращаются. Это все равно как называть себя аболиционисткой, но не быть при этом веганкой.

Подзаголовок моей книги — Ваш ребенок или собака? — указывает на ребенка и собаку в горящем доме (или в шлюпке, или где угодно). Он призван обратить внимание на тот факт, что мы пытаемся разобраться с этическими конфликтами между людьми и другими животными. Но разводя животных в качестве ресурсов для своего потребления, мы создаем эти конфликты, мы затаскиваем их в этот горящий дом. А затем мы ломаем голову над решением конфликтов, которые сами же и создали! Это бессмыслица.

Если бы мы относились к животным серьезно, мы бы прекратили использовать их в качестве ресурсов, в качестве собственности. И это означало бы конец их разведения ради еды, одежды, вивисекции или любой другой цели, включая наше желание иметь их в качестве «питомцев».

Подробнее о первом принципе Аболиционистского Подхода к Правам Животных.

Авторство: Gary L. Francione [Перевод не был проверен и одобрен].
Перевод: Денис Шаманов
Источник: http://www.abolitionistapproach.com/animal-rights-and-domesticated-nonhumans/