Разберемся в значении термина «право»

С концепцией права много путаницы. Не всегда понятно, что мы имеем в виду, когда говорим о правах человека. Но когда мы говорим о «правах животных» путаницы и неопределенности становится еще больше, поскольку одни люди используют этот термин для описания любой регуляции эксплуатации животных, в то время как другие, включая меня, используют его в качестве синонима отмены любой их эксплуатации.

Самым красноречивым доказательством этой путаницы является тот факт, что Питер Сингер, которого многие зоозащитники называют «отцом движения за права животных», сам не поддерживает ни права животных, ни права человека!

Несомненно, концепция права породила множество философских дискуссий и споров.

Но мы можем обойтись без всего этого и разобраться в понятии права, чтобы прояснить некоторые из основных аспектов этой концепции.

Что такое право?

Право — это просто способ защиты интереса.

Интерес — это что-то, что мы предпочитаем, хотим или желаем. У нас у всех есть интересы. Некоторые из них у нас общие. Например, мы все заинтересованы в еде и здравоохранении. Другие интересы более индивидуальны. Мне совершенно неинтересно играть в гольф, но многие другие люди играют в него с неподдельной страстью.

Любой интерес может быть защищен только двумя основными способами:

1. Мы можем защищать интерес лишь при условии, что эта защита приводит к желаемым последствиям в целом.
2. Мы можем защищать интерес независимо от последствий.

Второй способ защиты интереса и есть право.

Давайте рассмотрим пример:

Я заинтересован в собственной свободе. Мы можем защищать этот интерес консеквенциально, то есть только при условии, что его защита приводит к хорошим результатам.

Но что, если мои политические убеждения настолько сильно раздражают других людей, что они были бы счастливы, если бы меня бросили в тюрьму и не позволили озвучивать свое мнение.

Если мой интерес в собственной свободе защищен лишь при условии, что моя свобода в итоге приводит к всеобщей выгоде, а не ущербу, тогда, в зависимости от ценности, которую мы придаем интересам других людей, я запросто могу оказаться за решеткой.

В качестве альтернативы, мы можем защищать мой интерес в собственной свободе даже в тех случаях, когда другие люди считают мои политические взгляды неприемлемыми. Если мы защищаем интерес таким образом, тогда мы можем сказать, что у меня есть право быть свободным. Это все равно что сказать, что мой интерес в собственной свободе будет защищен даже в том случае, если мое тюремное заключение будет иметь выгодные последствия для других людей.

Тем не менее, это не значит, что мое право на свободу абсолютно. Если я совершу преступление и меня обоснованно признает виновным суд присяжных, тогда меня могу лишить моей свободы. Но это произойдет, поскольку я сам совершил поступок, расплатиться за который придется своим интересом в свободе.

Давайте рассмотрим еще один пример: мой интерес в сохранении жизни.

Я определенно заинтересован в сохранении собственной жизни. На самом деле я бы даже сказал, что для большинства из нас интерес в сохранении жизни возможно даже более силен, чем интерес в избежании страданий. В конце концов, многие люди соглашаются на болезненные медицинские процедуры, чтобы вылечить угрожающие жизни болезни.

Опять же, мы можем защищать этот интерес консеквенциально и, например, использовать меня в качестве безвольного подопытного в смертельном биомедицинском эксперименте, если это приведет к получению данных, с помощью которых мы сможем спасти многих других людей. Или мы можем убить меня, чтобы использовать мои органы для трансплантации, таким образом спасая множество жизней, жертвуя одной только моей.

Либо мы можем защищать мой интерес в сохранении жизни даже в тех ситуациях, когда другим людям будет выгодно использовать меня в качестве безвольного донора органов или подопытного в экспериментах. В таком случае мы сможем сказать, что я имею право на жизнь. Это все равно что сказать, что мой интерес в собственной жизни будет защищен даже в том случае, если отказ от его защиты приведет к выгодным последствиям.

Право на жизнь не абсолютно. Например, если Джо нападет на меня с угрозой для моей жизни и без провокации с моей стороны, тогда я смогу защищаться и убить его, если это будет необходимо. В такой ситуации мы не считаем, что интерес Джо в сохранении жизни должен быть защищен. Джо сам совершил действие, которое лишает его интерес защиты. Но мы не лишали его защиты просто ради хороших последствий.

Право подобно стене, которая окружает интерес. На ней знак с надписью: «Вы не можете посягать на интерес просто потому, что это будет выгодно вам или другим».

Особое право: право не быть чужой собственностью

Когда люди спорят о правах человека, они на самом деле спорят о том, какие человеческие интересы должны быть защищены независимо от последствий. И в этих вопросах мы в самом деле очень редко достигаем согласия.

Тем не менее, есть один такой интерес, на счет которого соглашается большинство людей — наш интерес не быть чужими ресурсами, чужой собственностью, рабами. Это не означает, что человеческого рабства больше не существует. Оно существует. Но никто не защищает его так, как защищают другие формы дискриминации и эксплуатации. Мы признаем право не быть рабом за каждым человеком. Запрет человеческого рабства является одним из немногих примеров признания моральных прав международным сообществом.

Почему? Что такого особенно плохого в человеческом рабстве?

Потому что у рабов не может быть никаких настоящих прав. Интересы рабов могут быть защищены только консеквенциально. То есть мы защищаем их интересы только в том случае, если это выгодно другим людям (обычно рабовладельцам). Рабы имеют только внешнюю или условную ценность. Рабство не признает внутреннюю ценность людей или ценность, превышающую их стоимость в качестве чужой собственности. Если люди вообще обладают какой-либо моральной ценностью, если они имеют какую-либо ценность, превышающую их внешнюю ценность в качестве собственности, оцениваемой другими людьми, тогда, какими бы другими правами мы их не наделили, мы должны дать им базовое право не быть чужой собственностью или ресурсами.

Право не быть собственностью не зависит от личных характеристик. Не считая людей вроде Питера Сингера, мы все согласны, что человек с серьезным ментальным расстройством имеет точно такое же право не быть использованным в качестве безвольного подопытного в эксперименте, как и гений. То есть мы думаем, что их интерес не быть использованными в качестве ресурсов должен быть защищен независимо от последствий. В конце концов, как человек с ограниченными возможностями, так и гений, оба ценят сами себя, даже если никто больше их не ценит.

Право не быть собственностью просто означает, что соответствующий интерес должен быть защищен, даже если другим людям будет выгодно использовать вас в качестве товара. Если мы не будем защищать этот интерес таким образом — при помощи права — тогда некоторые люди (которых мы не ценим) будут использованы в качестве товаров, а все их фундаментальные интересы, включая интерес в продолжении существования, будут проигнорированы, если нам это будет выгодно.

Животные и собственность

У других животных тоже есть интересы. На самом деле люди и другие животные являются единственными сущностями во вселенной, которые обладают интересами. Потому что только они способны чувствовать, у них есть субъективное сознание. Насколько нам известно, у камней и растений интересов нет. У них отсутствует разум, растение или камень ничего не хочет, ничего не желает и ничего не предпочитает.

В зависимости от биологического вида, способные чувствовать животные имеют самые разные интересы. Они способны испытывать страдание и заинтересованы в том, чтобы этого не происходило. И все способные чувствовать животные заинтересованы в сохранении своей жизни. Как я уже утверждал в своих предыдущих работах, способность чувствовать подразумевает интерес в продолжении жизни. Способность чувствовать существует не ради самой себя, она служит цели продолжения жизни тех существ, которые эволюционно развили ее для своего выживания. Говорить о том, что способное чувствовать существо не хочет, не желает или не предпочитает оставаться в живых, просто абсурдно.

Животные заинтересованы в том, чтобы не быть использованными в качестве еды или одежды, ради экспериментов, отдыха или развлечения, и т.д. Мы можем их так использовать только потому, что животные являются нашей собственностью. Даже те животные, которые живут в дикой природе, в большинстве случаев являются собственностью государства и могут стать собственностью отдельного человека, если он убьет их предписанным образом и в предписанное время. И хотя у некоторых из нас есть животные-компаньоны, которых мы считаем членами своих семей, с точки зрения закона они не более чем наши вещи. И хотя на обращение с животными в собственности накладываются некоторые ограничения, их совсем немного.

Законы о жестоком обращении с животными не могут рассматриваться в качестве наделения животных правами. Если они и защищают интересы животных, то только консеквенциально. То есть мы защищаем интересы животных исключительно в тех случаях, когда нам это выгодно. Мы требуем, чтобы перед убийством животные оглушались электричеством. Мы защищаем интерес животных в оглушении перед убийством не потому, что они в этом заинтересованы, а потому, что в этом заинтересованы мы. Оглушенные животные нанесут меньше травм рабочим, а их тела будет иметь меньше повреждений, что позволит мясной промышленности оставаться «безопасной, эффективной и выгодной», согласно «провидице» Тэмпл Грандин.

Существует ли хорошая причина для отказа в признании за всеми животными единственного права, которое мы признаем за всеми людьми независимо от их личных характеристик? Как я уже не раз утверждал, нет. Любая попытка отделить людей от других животных в вопросе признания за ними права не быть собственностью является спесишистской.

Если другие животные имеют моральную значимость — если у них есть ценность помимо одной только внешней или условной стоимости в качестве вещей — тогда мы должны защитить их интерес не быть товарами независимо от последствий. Это потребует от нас полной отмены эксплуатации животных, а не просто ее регуляции. Это потребует от нас заботы о тех домашних животных, которые уже появились на свет, но мы должны будем прекратить их дальнейшее разведение для нашего пользования.

Заключение

Подведем итог:

• Право — это способ защиты интереса.
• Право защищает интерес независимо от последствий. Мы будем защищать этот интерес, даже если последствия отказа от его защиты приведут к очень хорошим результатам в целом.
• Если мы включаем людей в моральное сообщество, тогда они не могут быть чужой собственностью. Следовательно, мы должны защищать интерес людей не быть использованными в качестве собственности независимо от последствий. Мы должны признать право не быть собственностью за каждым человеком.
• Аналогичным образом, если мы включаем животных в моральное сообщество, тогда мы должны защитить их интерес не быть использованными в качестве ресурсов независимо от последствий.
• Это требует от нас полной отмены эксплуатации животных.

Вот что я имею в виду, когда говорю о «правах животных». Мы должны защитить интерес других животных не быть использованными в качестве вещей и эта защита не может зависеть от последствий.

Подробнее о первом принципе Аболиционистского Подхода к Правам Животных.

Авторство: Gary L. Francione [Перевод не был проверен и одобрен].
Перевод: Денис Шаманов
Источник: http://www.abolitionistapproach.com/clarifying-the-meaning-of-right/