Наше лицемерие

Имеют ли обезьяны, дельфины, попугаи и возможно даже «пищевые» животные определенные когнитивные способности, на основании которых мы должны признать их моральную ценность и обеспечить юридической защитой?

В последнее время на эту тему было опубликовано немало литературы. Основная идея таких инициатив заключается в том, что мы должны переосмыслить свои отношения с другими животными, поскольку они разумны, эмоциональны или обладают самосознанием. Согласно этому аргументу, раз уж разум других животных подобен нашему, значит подобны и их интересы, которые мы должны обеспечить более надежной защитой. Этот подход «схожих разумов» породил целую индустрию когнитивных этологов, жаждущих исследовать, насколько они подобны нам. Иронично, что их исследования зачастую подразумевают самые разнообразные опыты над животными.

Сложно поверить, что через 150 лет после Дарвина мы все еще продолжаем удивляться тому, что другие животные имеют характеристики, которые мы раньше считали исключительно человеческими. Идея о том, что люди имеют ментальные особенности, которые отсутствуют у других животных, противоречит теории эволюции. Дарвин утверждал, что исключительно человеческих особенностей просто не существует, а отличия между нами и другими животными являются количественными, а не качественными. Он утверждал, что другие животные могут думать, размышлять и обладать теми же эмоциональными реакциям, что и люди.

Но еще больше беспокойства вызывает влияние подхода схожих разумов на этическую теорию. Хотя на первый взгляд может показаться, что такой подход является прогрессивным и отражает эволюцию нашей этичности в отношении других биологических видов, на самом деле он поддерживает ту самую парадигму, руководствуясь которой мы исключаем других животных из морального сообщества. Мы исторически оправдывали эксплуатацию других животных их качественными отличиями от нас. Они могут чувствовать, но они не разумны, не рациональны, не эмоциональны или не обладают самосознанием.

Подход схожих разумов утверждает, что в прошлом мы могли ошибаться, и что по крайней мере некоторые животные обладают необходимыми когнитивными способностями. Но он не ставит под сомнение предположение, согласно которому для моральной значимости необходимы некие когнитивные способности, помимо способности чувствовать.

Произвольные границы

Любая попытка оправдать эксплуатацию животных отсутствием у них некоторых «человеческих» способностей является попыткой уйти от этического вопроса, предполагая, что эти способности являются особенными и оправдывают разное обращение. Например, даже если бы люди были единственными животными, которые могут узнать себя в зеркале или общаться при помощи символов, ни один человек не может летать или дышать под водой без специальных приспособлений. Что делает способность узнавать себя в зеркале или использовать символы для общения более значимой с точки зрения этики, чем способность летать или дышать под водой? Ответ прост: это мы так сказали и это в наших интересах.

Помимо нашего эгоизма, нет ни одной причины придти к выводу, что якобы исключительно человеческие способности имеют какую-либо моральную ценность, позволяющую нам использовать других животных. Даже если бы ни один другой вид животных, кроме человека, не обладал той или иной способностью, кроме способности чувствовать, или обладал ей в меньшей степени, чем люди, такое отличие просто не может оправдать их эксплуатацию.

Отличия между нами и другими животными могут иметь значение в некоторых вопросах. Никто в здравом уме не будет заявлять, что у других животных должны быть водительские права, право голоса или право на образование, но отличия между нами не имеют никакого значения в вопросе о том, справедливо ли есть их или ставить на них опыты. Мы понимаем это, когда речь заходит о людях. Какую бы способность мы ни выбрали в качестве исключительно человеческой, некоторые люди будут обладать ей в меньшей степени, а у некоторых она и вовсе будет отсутствовать. Найдутся люди с той же неполноценностью, которую мы приписываем другим животным, и хотя эта неполноценность может иметь значение в некоторых вопросах, она точно не имеет отношения к вопросу о справедливости эксплуатации этих людей.

Взять, например, самосознание. Любое чувствующее существо должно обладать некоторым уровнем самосознания. Быть способным чувствовать значит быть таким существом, которое осознает, что это именно оно испытывает боль или страдание, а не кто-то другой. Даже если мы произвольно определим самосознание в качестве исключительно человеческой разновидности самосознания, скажем, что это способность размышлять о размышлениях, то окажется, что многие люди, включая людей с серьезными ментальными расстройствами, не обладают такой его разновидностью.

Опять же, такая «неполноценность» может иметь значение в некоторых вопросах, но она не имеет никакого значения в вопросе о справедливости принудительного использования таких людей в качестве доноров органов или в болезненных медицинских опытах. В конечном итоге единственная разница между нами и другими животными — это биологический вид. И это не может быть оправданием эксплуатации, равно как и раса, пол или сексуальная ориентация.

Вот почему подход схожих разумов является ошибочным и приведет лишь к созданию новых спесишистских иерархий, в рамках которых мы поместим некоторых животных, вроде человекообразных обезьян или дельфинов, в привилегированную группу, а со всеми другими продолжим обращаться как с вещами, лишенными морально значимых интересов.

Если же мы хотим действительно серьезно задуматься о наших отношениях с другими животными, тогда мы должны сосредоточиться на одной-единственной способности — способности чувствовать. Иронично, что мы заявляем, что серьезно относимся к их страданиям. В рамках общественной морали мы буквально единодушно соглашаемся, что убивать животных и причинять им страдания «без необходимости» неправильно. Такое требование будет иметь смысл лишь в том случае, если будет запрещать причинение животным страданий ради нашего удовольствия, развлечения или удобства.

Проблема заключается в том, что мы хоть и выражаем недовольство причинением животным страданий без необходимости, подавляющая часть убийств и страданий никаким образом не может быть названа «необходимостью» и может быть оправдана исключительно нашим удовольствием, развлечением или удобством. Ежегодно мы убиваем миллиарды животных ради еды. В мясе и других продуктах животного происхождения нет никакой «необходимости». На самом деле все большее число профессионалов в сфере здравоохранения утверждают, что эти продукты могут быть вредны. Более того, экологи указывают на чудовищную неэффективность животноводства и его влияние на окружающую среду. Как бы то ни было, мы не можем найти другого оправдания убийствам и причинению боли и страданий этим животным, кроме нашего удовольствия от вкуса их плоти.

И безусловно нет никакой необходимости в использовании животных в спорте, охоте, развлечениях или тестировании продукции. Существует внушительная масса свидетельств, что опора на опыты над животными в тестировании медикаментов может быть даже контр-продуктивной.

В итоге, когда речь заходит о других животных, наше поведение лучше всего описать как моральную шизофрению. Мы говорим об обращении с животными одно, но делаем совсем другое. Разумеется, мы понимаем, что у нас нет разумного подхода к вопросу наших отношений с другими животными, а потому на протяжении долгого времени пытаемся найти его.

Если мы будем серьезно относиться к принципу, согласно которому неправильно причинять другим животным страдания без всякой необходимости, тогда мы полностью прекратим разведение домашних животных для нашего использования. И признание их морального статуса не будет зависеть от того, может ли попугай понять математику, а собака узнать себя в зеркале. Мы серьезно отнесемся к вопросу, который Джереми Бентам задал более двухсот лет назад: «Вопрос ведь не в том, могут ли они рассуждать? могут ли они говорить? но в том, могут ли они страдать

Подробнее о четвертом принципе Аболиционистского Подхода к Правам Животных.

Авторство: Gary L. Francione, Anna Charlton [Перевод не был проверен и одобрен].
Перевод: Денис Шаманов
Источник: http://www.abolitionistapproach.com/media/pdf/our_hypocrisy-newscientist.pdf