ПОДПИСЫВАНИЕ ПЕТИЦИЙ — ЭТО ПОДДЕРЖКА ЭКСПЛУАТАЦИИ ЖИВОТНЫХ: ИЗУЧЕНИЕ «ОЛЕНЬЕГО ДЕЛА»

Петиция, посвященная популяции оленей в Колорадо, обошла в прошлом месяце все социальные сети. Отдел природопользования утверждает, что численность оленей на 111 000 меньше «оптимальной» (560 000). Чтобы решить эту проблему, Colorado Parks and Wildlife (находятся под управлением Департамента природных ресурсов) предлагают программу «контроля численности хищников», в соответствии с которой они этой зимой начнут убивать больше пум и черных медведей, чтобы защитить весеннюю популяцию оленят.

Петиция против предполагаемых действий CPW направлена на то, чтобы остановить увеличение отстрела черных медведей и пум. Катя Джолли (создательница петиции) полагает, что вместо того чтобы отстреливать больше животных, CPW должны сосредоточиться на фактических причинах снижения популяции оленей, таких как «потеря среды обитания, освоение земель, нефтегазовое бурение, охота и строительство дорог». Короче говоря, она утверждает, что хищные животные не имеют никакого отношения к снижению популяции оленей и что исключительную ответственность за это несет целый ряд человеческих факторов. Хотя это и так, данная петиция — как и любая другая — упускает из виду главное. Он не только не даст практических результатов, но и фактически поспособствует эксплуатации животных вследствие принятия её законности, как и каждая отдельная подпись под ней. Чтобы выяснить причины, нам нужно изучить особенности этого дела и оценить мотивы действий CPW, а также предположения, сделанные самой петицией. Нам также необходима расширенная теория, касающаяся не только этой петиции, но и всех узконаправленных петиций. Начнем с первого.

В петиции делается ложное предположение, что первоочередной задачей CPW являются сами олени. Это заблуждение — олени являются собственностью государства, и единственная причина, по которой они беспокоят CPW, состоит в том, что охотничья отрасль с годовым оборотом в один миллиард долларов в значительной степени опирается на оленеводство. Подписать петицию — значит одобрить намерение CPW сохранить зверобойный промысел, принять законность коммодификации животных и просто попросить их по-другому распорядиться имуществом штата.

Создательница петиции также не осознает, что CPW уже санкционируют убийство тысяч черных медведей и пум. Охотники в Колорадо уже убивают до 1 364 медведей и 467 пум в год. Эти цифры затмевают предполагаемые дополнительные убийства ещё 15 пум и 25 медведей, но, как я уже сказал, петиция принимает правомерность охоты как института и просто порицает CPW за предложение дополнительных убийств. Это способствует эксплуатации медведей и пум, ведь все убийства, которые в настоящее время разрешены CPW, совершенно приемлемы — проблемой являются лишь дополнительные 15 пум и 25 медведей. Другими словами, петиция не имеет никакого отношения к признанию внутренней ценности нечеловеческих животных или к «защите» диких.

Если вам не достаточно того, что петиция и лица, её подписавшие, поощряют эксплуатацию медведей, пум и оленей, они ещё и явно поддерживают охоту и коммодификацию оленей. Это также явно способствует спесишизму в отношении оленей, пум и медведей. Катя утверждает, что «контролировать выдачу разрешений на отстрел оленей важно. Убивать пум и медведей — нет». Другими словами, мы не должны убивать пум и медведей, но пока мы «контролируем выдачу разрешений на отстрел» оленей, охота на них вполне приемлема. Она также добавляет, что, подписав петицию, вы как бы скажете CPW: «Не допускайте дальнейшего убийства пум и медведей, лучше ограничьте выдачу охотничьих бирок до тех пор, пока популяция оленей не восстановится». Пока популяция оленей не восстановится. Катя Джолли даже не пытается изобразить, что она против убийства диких животных. Он принимает эксплуатацию животных в качестве законной практики; она уверена в человеческом превосходстве и в том, что мы имеем право охотиться и регулировать дикую природу. Предложение «ограничить выдачу охотничьих бирок» можно истолковать как убивать оленей прямо сейчас морально приемлемо, просто не убивайте слишком много, пока их популяция не возрастет.

Таким образом, петиция является провалом сама по себе, а подписать что-либо похожее на неё — значит просто поспособствовать продолжению эксплуатации, но как это относится к делу в целом? Как все петиции, а не только эта, способствуют эксплуатации животных? Ну, им, как и всем узконаправленным кампаниям, для завоевания популярности необходимы союзы вегано(-к) и невегано(-к), и они нацелены на неявную форму эксплуатации животных, против которой также будет выступать значительная часть невегано(-к). Как мы видим на примере CPW, эти петиции терпят неудачу и поддерживают эксплуатацию сами по себе. Ещё более важно то, что объединение вегано(-к) и невегано(-к), поддерживающих петицию, говорит всем невеган(-кам), что, хотя с точки зрения морали есть что-то проблемное в отношении выбранной ими формы эксплуатации, эксплуатация, в которой они участвуют — и которая не является целью петиции, — вполне приемлема. Это подтверждает ложное представление о том, что веганство не что иное, как личный выбор наиболее идейных, а чтобы помочь животным, вам просто нужно противостоять отдельным формам эксплуатации; это не имеет никакого эффекта и не требует изменения поведения со стороны невегано(-к), которые протестуют против них.

Как и все узконаправленные кампании, петиции охватывают тысячи и тысячи невегано(-к), считающих, что подписывая эти петиции, они выполняют свои моральные обязательства перед животными. Когда мы, как веган(-ки), подписываем эти петиции или просим других делиться ими и подписывать их, всё, что мы делаем, — это принимаем законность эксплуатации, в которой участвует кажд(-ая) невеган(-ка). Мы на самом деле поощряем спесишизм, призывая невегано(-к) противостоять определенной форме эксплуатации, а не прося их задуматься о собственном поведении. Это не то, что может быть исправлено путем репоста петиции вместе с призывом к веганству; сама петиция, как системный вопрос, продвигает спесишизм и продолжение эксплуатации независимо от какой-либо внешней упаковки, в которую можно попытаться её завернуть.

Простая подпись, такая же безобидная, каким кажется ваш взгляд на экран, является смертным приговором, представленный при этом как что-то хорошее. Что-то желательное. Отклонение петиций является важной частью аболиционистской адвокатуры. То, что вы по существу отвергаете, — это спесишизм, содействие продолжению эксплуатации и нормативное послание о том, что вам не нужно переходить на веганство, чтобы помочь животным. Нет ничего более далекого от истины.

Если мы хотим добиться справедливости для нечеловеческих животных, нам необходимо оставить петиции вместе со всеми другими узконаправленными кампаниями, велферистскими реформами и любыми другими способами, которые любит использовать ведущее «движение за освобождение животных», чтобы способствовать путанице. Того факта, что многие петиции, — в том числе петиция, упомянутая выше, — ссылаются на велферистские организации, такие как HSUS, которые явно поддерживают эксплуатацию животных, должно быть достаточно, чтобы держаться от них подальше.

Авторство: Ben Frost