ИХ ТЕЛО — ИХ ДЕЛО
«Моё тело — моё дело», — феминистки заявляют об этом на протяжении десятилетий, имея на то все основания. Когда мы говорим о физической неприкосновенности, чаще всего речь идет о борьбе за репродуктивные права. И тем не менее, многие, кто с гордостью произносит этот лозунг, в определенной степени лицемерят. Иногда кажется, что они относят его только к себе самим.
Чтобы полностью понять смысл физической неприкосновенности, мы должны осознать, что никакое тело не может рассматриваться в качестве собственности и использоваться для получения выгоды. Проще говоря, тела других животных, человеческих или нечеловеческих, не принадлежат нам.
Признание физической неприкосновенности как неотъемлемого права означает признание того, что каждое существо должно иметь возможность свободно и безопасно жить в своём теле. Все имеют право решать, что, зачем и когда делать с их телами. Другое существо, закон (законодательство) или правительство не могут им указывать или наносить ущерб их телам.
Вот почему согласие является одним из важнейших принципов феминизма и почему неэтично ограничивать чьи-то репродуктивные права. Именно поэтому веганки не будут есть или использовать животных.
Как недавно писал активист за права людей с ограниченными возможностями Дэвид М. Перри, одна из самых сильных связей между левыми социальными движениями — это вера в право каждого человека на осуществление суверенитета над своим телом. Достаточно легко убедить людей в том, что они имеют право на свои тела, но когда мы распространяем это право не только на себя, требуется больше усилий.
Признание этого права обычно не требует от нас изменения образа жизни или поступков. Но как только мы признаём, что все животные, человеческие и нечеловеческие, имеют такое право, нам приходится менять всё.
Животные не могут и, скорее всего, никогда не дадут людям согласия использовать свои тела в качестве обеда или средства для извлечения прибыли. Вносить вклад в системы, которые основываются на несогласованном использовании животных, — значит отрицать право на физическую неприкосновенность.
Я стала веганкой примерно в то же время, когда у меня появился интерес к низовому активизму. Лицемерие всегда было очевидным. Моя вера в принцип физической неприкосновенности была одним из основополагающих факторов в решении перейти на веганство. Как я могу быть активисткой в области репродуктивных прав, борясь изо дня в день за свой выбор и свою свободу, и закрывать глаза на то, как я лишаю других этих прав? И хотя я могла бы назвать тысячи причин для перехода на веганство, главная состоит в том, что животные не принадлежат нам, чтобы использовать их и потреблять.
Между веганским движением и движениями за права человека существует напряжение — и небезосновательно. Но вместо того, чтобы считать, что веганское движение тянет одеяло на себя, мы должны признать, что системы, которые коммодифицируют нечеловеческие тела, напрямую связаны с системами, которые коммодифицируют человеческие тела.
Как люди, мы боремся с мнением, что всегда приемлемо использовать власть одних над другими. Но как мы можем бороться за своё освобождение, не борясь за освобождение других?
Когда Перри писал: «Каждая и каждый из нас существует на определенных пересечениях потребностей и проблем. Чтобы победить, мы должны найти способ объединиться, не стирая наши различия. Общее в нашей борьбе — необходимость защитить принцип физической неприкосновенности», — он имел в виду людей, и он был прав. Однако недостаточно защищать людей и сбрасывать со счетов других животных.
Авторство: Sorcha Beirne
